Євген Гордейчик, фото Александр Чекменёв, Фокус
Первый заместитель директора Государственного бюро расследований Ольга Варченко о проблемах с кадрами, разногласиях с руководством и перспективе расследований в отношении прошлой власти
Ольга Варченко – одна из создателей Государственного бюро расследований — органа, занимающегося раскрытием преступлений, не связанных с коррупцией правоохранителей и госслужащих. Также ГБР ведет дела о взятках менее 960 тыс. грн. В ноябре прошлого года Варченко оказалась в центре секс-скандала: ее муж якобы домогался студентку в Tinder. Варченко утверждает, что переписку в приложении сфабриковали, чтобы повлиять на ее кадровые назначения в ГБР. Сейчас имя Варченко вновь на слуху, и вновь из-за кадров. Варченко публично раскритиковала увольнение директором ГБР Романом Трубой нескольких сотрудников. После этого ГПУ завела на директора дело.
КТО ОНА
Первый зам главы Государственного бюро расследований
ПОЧЕМУ ОНА
Досконально разбирается в работе нового ведомства
Создание Госбюро расследований оказалось непростым делом. Бюро не могли запустить в течении нескольких лет. С чем связаны такие проблемы в организации работы ведомства?
– Создание такой структуры как ГБР для Украины – уникальная возможность. Для следственных подразделений на начальном этапе формирования мы могли набирать лишь не более 30% лиц, которые на протяжении последнего года работали следователями прокуратуры. Еще 19% – это те, кто последний год работали следователями в других органах государственной власти, - полиция, ГФС, СБУ и т.д. Остальные 51%– это юристы, не имеющие опыта следственной работы в правоохранительных органах, но имеющие опыт работы в отрасли права. Так предусмотрено Законом о ГБР.
Изначально планировалось, что следователи прокуратуры перейдут к нам в порядке перевода, вместе с уголовными производствами, которые расследуют. Но депутаты отказались голосовать за такой формат, они хотели новые лица, свежую кровь. С одной стороны это разумно, но вызывает много проблем – например, с уголовными производствами по Майдану.
Люди 5 лет их расследуют, и сейчас я должна поручить их новому следователю, который должен изучить производство, определиться, что там еще можно сделать. Когда эти дела будут переданы в суд? Это явно не месяц и не два работы. Логично было бы следователей, которые 5 лет вели дела Майдана, забрать вместе с их производствами.
Но депутаты так решили еще на стадии, когда принимали закон о ГБР. Создание бюро предусмотрено еще КПК 2012 года, но сам Закон “О Государственном бюро расследований” приняли только в 2015 году.
Кадры решают все
Сколько времени нужно, чтобы человек без опыта работы смог расследовать совершенные высокопоставленными госслужащими преступления?
– У всех по-разному получается. Мы формируем следственные группы по квотному принципу: следователь с опытом работы в прокуратуре, следователь с опытом из других органов и следователь без опыта. Чтобы новички могли учиться у более опытных коллег. Естественно, ребятам только что вышедшим с юрфака, резонансные дела единолично не даем расследовать.
Но все равно неопытность сотрудников дает о себе знать. Сейчас критикуют наши территориальные управления. Но в регионах просто катастрофическая ситуация с опытными сотрудниками. У людей есть юридическое образование, но нет опыта работы, а количество производств переваливает уже за 8 тысяч.
То есть, чтобы устроится на работу следователем в ГБР достаточно лишь диплома юриста?
– Так и есть. Естественно необходимо еще выиграть конкурс.
Но сейчас юристов не готовит разве что ленивый. Юридический диплом можно получить даже в институте им. Поплавского...
– В этом и проблема. А теперь добавьте к этому, что у нас на всю страну 7 территориальных управлений. Например, Киевское обслуживает Киев, Киевскую, Черниговскую и Черкасскую области. Следователям из Киева иногда нужно проехать сотни километров, чтобы попасть на место преступления. Любые следственные действия – это время. Представьте, сколько его уходит только на дорогу! А вал дел именно в регионах. Так не только у нас, но и у полиции.
На такую структуру как ГБР 1,5 тыс. человек – маловато. Сейчас мы, как я уже сказала, расследуем около 8 тыс. производств. Поэтому довести их все до суда непросто, но уверена - справимся.
О недостаточном штате ГБР говорят уже давно. Вы поднимали этот вопрос перед Верховной Радой?
– Мы еще не затрагивали вопросы увеличения штата. Мы только начали работать в ноябре прошлого года и сейчас говорить о расширении, наверное, будет неправильно. Сначала нужно показать результат, первые достижения, а уже потом просить что-то большее.
Спасибо уже за то, что в мае был принят Закон №5395д. Мы полтора года просили депутатов проголосовать за этот законопроект, потому что без него не могли огласить конкурс на должности в оперативных подразделениях.
До этого наши производства оперативно сопровождали СБУ, Нацполиция и ГФС, подразделения, которые являются по сути субъектами наших расследований. Из-за этого иногда складывалась неоднозначная ситуация.
Оперативников тоже будете "с улицы" набирать?
– Да, по закону на начальном этапе мы можем взять не более 40% людей с опытом оперативной работы. Не уверена, что это правильно с учетом того, что бюро работает с ноября и начальный этап формирования уже прошел. Плюс мы сейчас столкнемся с проблемой нехватки сотрудников. В наших правоохранительных органах, в целом, проблема с подготовкой кадров, передачей опыта. Опытных оперов сейчас раз, два и обчелся.
И не все хотят переходить в новую, еще не устоявшуюся, структуру, несмотря на высокую зарплату. Кандидаты видят, какой у нас ритм работы -- ни выходных, ни праздников и не всех это устраивает.
Так вот, возвращаясь к сотрудникам без опыта – у нас и для следователей, и для оперуполномоченных предусмотрено право ношения оружия. В данный момент они все госслужащие и естественно с учетом и этого, должности должны быть только аттестованными, с обязательным прохождением военно-врачебной комиссии. Это касается и спецназа, для которого разработаны серьезные тесты, позволяющие определить в том числе уровень физической подготовки кандидатов. Спецназовцев у нас всего 50 человек по штату. Те, кто имеют опыт работы в спецподразделениях, чаще всего несут службу по контракту. Поэтому, правильнее было бы для таких кандидатов предусмотреть в случае победы в конкурсе возможность переходить в ГБР по переводу. Но в целом, повторюсь, проблема с укомплектованием штата ГБР существует и заложена она на законодательном уровне.
Но другая сторона медали – серьезность конкурсного отбора в ГБР. Для ГБР провели самый масштабный кадровый конкурс в истории страны. Насколько я помню, в нем участвовало около 7 тыс. человек. Помог ли конкурсный отбор отсеять людей, ранее замешанных в коррупции?
– С конкурсами тоже интересная ситуация. Руководителей подразделений тестирует внешняя комиссия, состоящая из 9 человек. Было много нареканий, что комиссия политизирована, сформирована из людей, делегированных Президентом, Кабинетом министров, Верховной Радой. Но на данном этапе менять что-то нецелесообразно. Нужно закончить отбор, чтобы бюро могло работать в полном составе. У нас до сих пор вакантны должности заместителей начальников управлений, некоторых начальников отделов и их заместителей. Нет руководителя первого следственного управления, которое расследует коррупционные преступления.
Рядовой состав набираем мы сами, внутренними комиссиями. В одну из них вхожу я и Александр Буряк - заместитель по оперативному блоку.
Раньше действовал такой порядок проведения конкурса, -- теория, практика, тестирование на полиграфе и собеседование. Только в нашей комиссии мы протестировали на полиграфе 950 человек. Когда кандидат приходил на собеседование, у нас уже был вывод полиграфолога. И была возможность уточнить связанные с результатами теста моменты. Благодаря полиграфу мы выявляли не только коррупционеров, но людей, причастных к сепаратизму, которые однозначно не должны работать в правоохранительных органах.
Сейчас, по инициативе директора ГБР, полиграф кандидаты проходят уже после собеседования. А по закону результаты исследования на полиграфе носят лишь рекомендательный характер и не могут служить основанием для отказа в принятии на работу. Предположим, мы голосуем за кандидата, который хорошо сдал тесты, сделал презентацию, показал правильную мотивацию. Потом, он идет на полиграф, а там вылазит что он брал взятки во всех валютах мира. Может такой человек стать сотрудником бюро?
В итоге брали?
– Нет, не проходили. Спасает и коллегиальность в принятии решений. Приказ о назначении должно подписать все руководство ГБР – директор и два его зама. Многие критикуют эту норму закона, но я считаю, что на данном этапе коллегиальное принятие решений – это правильно. Должна быть система сдержек и противовесов. По многим моментам приходится спорить, доказывать правоту в профессиональных юридических дискуссиях, но такая система препятствует узурпации власти кем-либо из руководства.
Но если вернуться к кадровому вопросу, конечно, старый порядок был лучше. На собеседования к нам приходит очень много ярких личностей и безусловно, этот процесс должен быть открытым и с участием представителей общественности.
Трубный глас
Вы нелестно отзываетесь о своем руководителе. Как я понимаю, у вас с Трубой конфликт в отношении кадровых вопросов?
– Это не конфликт...
Но вы публично критикуете действия Трубы...
– Я не критиковала действия Романа Михайловича, более того, корпоративная этика мне не позволяет давать оценку действиям своего руководителя публично. Говорила я о нормах закона о ГБР, которыми предусмотрено, что все кадровые решения принимаются коллегиально. Во время парламентских слушаний, которые состоялись недавно в Комитете по законодательному обеспечению правоохранительной деятельности, отвечая на вопросы депутатов, лишь обоснованно рассказала о том, почему не согласовала приказы об увольнении людей.
В законе о ГБР четко написано, что для победителей конкурса испытательный срок не назначается. Да, мы в то же время госслужащие, а Закон о Госслужбе предусматривает возможность назначения испытательного срока. Но когда имеет место коллизия норм – мы должны руководствоваться специальным, а не общим законом.
Но хорошо, мы назначили испытательный срок. Как проверить, прошел его сотрудник или нет? Сотруднику нужно дать какой-то план работ. А потом оценить работу, по неким, заранее прописанным, критериям. Если не было ни плана, ни критериев оценивания, что проверять?
Идем дальше. Уволили 4 человека. Никому из них не вручили за 7 дней уведомление о предстоящем увольнении под подпись. Вручение уведомления – это по сути и есть принятие кадрового решения, в нем четко предусмотрена дата предстоящего увольнения. По моему глубокому убеждению это решение также нужно принимать коллегиально.
Наконец самое важное. Согласно Закону о ГБР для увольнения руководителей такого ранга необходимо представление конкурсной комиссии, выбравшей его. Выяснили – Комиссия не давала такого представления.
В 9.30 нам с Буряком передали проекты приказов на согласование, а в 17.30 директор уже подписал приказы об увольнении. Мы как раз сидели и вычитывали эти документы, а нам говорят – кадры уже уволили людей. Никто не дождался ответов от замов о том, согласны они или нет.
Я не говорю о том, хорошие или плохие уволенные директором сотрудники. Я говорю о нарушении процедуры. И я понимаю, что это негативные репутационные последствия для Бюро. Как мы можем расследовать действия других правоохранителей, давать им правовую оценку, если не способны нормально уволить собственных сотрудников?
Но почему Трубе нужно было так срочно уволить этих сотрудников?
– Повторюсь, с моей стороны некорректно давать оценку решениям и действиям моего руководителя. Единственное, что могу сказать, что профессионально грамотно эту ошибку исправить самостоятельно. Нет ничего зазорного в том, что ты допустил ошибку, признал ее и исправил. Это не слабость, наоборот – проявление мудрости, смелости и мужества. И естественно к сотрудникам, которые допустили такие ошибки и неправильно сориентировали руководителя, должны быть применены соответствующие меры дисциплинарного характера. Но оценку таким действиям уже будет давать следователь в рамках расследования производства по факту незаконного увольнения сотрудников ГБР.
А вы не пробовали втроем с Трубой и Буряком собраться и обсудить эти моменты?
– Пробовали. Обратились к Роману Михайловичу с таким предложением, попросили пересмотреть свое решение, ожидаем ответ. Но что-то мне подсказывает, что решение суда будет быстрее, чем ответ руководителя. Трудовые споры суды рассматривают быстро.
Резонансное дело
По заявлению Портнова вы начали расследование в отношении Порошенко. Насколько, на ваш взгляд, перспективно это дело?
– Давайте будем корректны, заведено дело не в отношении Порошенко, а в отношении нескольких лиц, которые возможно причастны к преступлениям, описанным в заявлении Андрея Портнова. Мы расследуем 4 таких производства и проверяем на причастность к совершению преступлений ряд высокопоставленных лиц, в том числе и Порошенко. Они расследуются точно также, как и все остальные. Сначала мы допрашиваем заявителя, потом проводим другие следственные действия.
Пока о какой-то конкретике рано говорить. Есть заявление, мы должны проверить каждый изложенный в нем факт. Без проведения определенного объема следственных действий, изучения всех материалов, выводы делать на основании одного заявления не профессионально.
Президент пообещал ускорить принятие законопроекта о снятии депутатской неприкосновенности. Поможет ли отмена неприкосновенности расследовать преступления нардепов?
– Мы очень ждем этот закон. Сейчас провести негласные следственно-розыскные действия в отношении народного депутата невозможно. Пришел, например, заявитель на встречу с народным депутатом, а тот говорит ему "Ты мне должен передать $100 тыс. за решение в твоих интересах". Мы, правоохранители, сейчас не имеем права ни записать этот разговор, ни провести визуальное наблюдение. В Законе четкая норма: Генеральный прокурор должен сначала обратиться в Верховную Раду и получить разрешение на привлечение народного депутата к уголовной ответственности. Вы представляете это, – приходит Генеральный прокурор в ВР и говорит: "Дайте разрешение на привлечение к уголовной ответственности народного депутата, образно, Иванова и еще не мешало бы его прослушать, он взятку собирается брать". Поэтому, эта норма на практике и не работает.
В данный момент в производстве следователей центрального аппарата ГБР расследуется 23 производства, в которых проверяются действия народных избранников.
А как обстоит дело с пропажей оборудования из ситуативной комнаты в АП? Вы же уже начали расследование по этому кейсу?
- Это расследование начало Киевское теруправление, сейчас его передали нам в Центральный аппарат. Но физически оно еще к нам не пришло, мы ждем.
Некоторое время назад вы стали невольной участницей секс-скандала с участием вашего мужа, якобы сфабрикованного блогером Владимиром Петровым. Как этот скандал отразился на вас и на вашей семье?
– Я знаю кто это сделал и зачем. Этот скандал совпал как раз с принятием определенных кадровых решений в бюро. Пускай эти люди с этим живут. Грязно, аморально и цинично. Следствие уже окончено и в ближайшее время будет суд.
Меня сложно таким запугать, хотя определенные эмоциональные неудобства мне доставили. Мой ребенок, мои родители, друзья это все наблюдали. Конечно, как человеку, слышать от ребенка: "мама, в школе такое говорили", было больно. Но как на профессионала и личность, на меня это никак не повлияло. Я не привыкла сдаваться.